|
<>
|
|
|
|
Исторический оптимизм и историческая идиллия «Красных галстуков»
|
|
Режиссер Хельмут Дзюба и его соратники, прежде всего, разрушают стереотип. В традиционном зрительском восприятии, сформированном знаменитыми произведениями, Берлин 1927 года должен был бы предстать в образе жестокого и мрачного города, где в каждом переулке, каждом подъезде скрывается затаившаяся опасность, а вместо этого мы видим залитые солнцем улицы, тенистые деревья, зеленые лужайки, переливающуюся гладь реки. Воспоминание о прошлом тяготеет к драматизму разорванных связей и к скопищу человеческих аномалий, а в фильме Дзюбы торжествует людская солидарность, выплескивается через край атмосфера праздничного бытия, во весь голос заявляет о себе нормальность проявления чувств. Последователи Фрица Ланга выстроили бы на материале фильма модель замкнутого круга, точнее, петли, захлестывающейся на шее погибающей Германии, а создатели «Красных галстуков» с первого до последнего кадра своей работы четко проводят мысль о неизбежности социального противостояния и возводят на этой основе модель мира, подчиняющегося законам классовой борьбы, даже если это всего лишь борьба берлинских пионеров за право провести каникулы в загородном палаточном городке.
Подобная переакцентировка идейно-художественных мотивов не случайна. От «Красных галстуков» протягиваются соединительные нити к явлению, имя которого — немецкое пролетарское кино. Выросшее под сильным воздействием великого советского искусства, унаследовавшее лучшие черты раннего «агитпропа», прокламирующее идею революционного переустройства мира, пролетарское кино Германии конца 20-х — начала 30-х годов в своих лучших образцах, и прежде всего в замечательной ленте Златана Дудова и Бертольта Брехта «Куле Вампе» (эта картина оказала прямое влияние на «Красные галстуки» своими социальными, нравственными, сюжетными и пластическими мотивами), использовало фильм как инструмент классового познания мира, противопоставляющего апокалипсическим пророчествам концепцию исторического оптимизма.
Думается, что именно от «Куле Вампе» перешла в «Красные галстуки» мажорная интонация повествования. Берлинские мальчишки и девчонки из картины Хельмута Дзюбы живут достаточно напряженной жизнью. Им не хватает денег на пионерский лагерь, их не всегда понимают родители, преследуют полицейские, ненавидят школьные учителя, им угрожают нацисты, за ними шпионят сверстники, в драках и столкновениях преподают им уроки социального неравенства. Мир героев фильма — это простой мир, мир без полутонов и недоговоренностей, с баррикадным разделением на части: по одну сторону — «мы», по другую — «они». Дискутировать не о чем. Нужно просто правильно сделать выбор. И оптимизм картины не в кадрах залитого солнцем города, и не в юношеском восторге перед полнотой бытия, и даже не в том, что лагерь, несмотря на все трудности и провокации, все-таки удалось выстроить и отстоять, хотя и то, и другое, и третье важно и необходимо, а именно в правильности выбора, в ощущении себя частицей общего дела, в понимании того, что великие знаки эпохи — революционные марши, гремящие на улице, афиша фильма Броненосец «Потемкин» или плакат МОПРа на стене комнаты — принадлежат не только человечеству, но и тебе лично.
В конечном счете, опираясь на традиции и рассматривая их с точки зрения сегодняшнего дня, авторы «Красных галстуков» преподают зрителям урок истории. Но мы были бы неправы, если б не отметили неполноту этого урока. Исторический оптимизм, пронизывающий картину, превращается, к сожалению, в ее финале в историческую идиллию. Источник: https://prostitutkikemerovo.mobi
Найдено: 186 изображений на 16 страницах. Показано: изобажение 1 до 12.
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
»
Последняя страница »
|
|
Случайное изображение
