   
|
Лаокоон с сыновьями. Эрмитаж. |
||
| Описание: |
|
|
| Ключевые слова: | Лаокоон, Эрмитаж, скульптура, статуя | |
| Дата: | 2009.04.04 22:16 | |
| Просмотров: | 66204 | |
| Скачиваний: | 5 | |
| Оценка: | 0.00 (0 Голосов) | |
| Размер файла: | 43.6 KB | |
|
Предыдущее изображение: Геркулес Фарнезский 
|
Следующее изображение: Прометей и первый человек 
|
Автор: |
Комментарий: |
||
|
Лиза Гость |
класс |
||
| 2012.10.21 15:54 | |||
 |
|||
|
Alexander Marble Гость |
Интересную статью про скульптуру Лаокоон нашел: 14 января 1506 года, посадив на плечи сынишку, архитектор Джулиано да Сангалло шагал по уходившей круто вверх улочке. Остановившись возле приземистого дома, он принялся стучать в дверь. Никто не отвечал. «Маэстро,— крикнул он,— да откройте же, маэстро! У меня великолепная новость. Тут неподалеку, в винограднике, крестьянин нашел древнюю статую». Послышался шум отодвигаемого засова. «Чем стучать попусту, давно бы так и сказал,— угрюмо заметил Микеланджело, появляясь на пороге своего дома.— А то стучишь, будто не знаешь, что я не люблю, когда мне мешают работать. Так где же статуя?» «Здесь неподалеку,— улыбаясь, ответил Сангалло.— Сейчас ее начнут раскапывать». ...Вначале высвободилась из земляного плена рука. Потом появилась голова немолодого бородатого мужчины: гримаса страдания исказила его лицо. Затем стали видны вздувшиеся кольца змеи. Крестьяне продолжали трудиться. Мрамор был чистый, красивый, белый, словно и не лежала в земле статуя. Скульптура оказалась многофигурной — целая композиция. Помимо мужчины — еще и два мальчика, один постарше, другой помоложе. Смертоносные змеи обвились вокруг мальчиков и отца. «Лаокоон! — воскликнул Сангалло.— Это Лаокоон! Тот самый, о котором писал Плиний Старший». Новость мгновенно распространилась по Риму. Со всей округи тянулись люди. Вокруг ямы пришлось выставить охрану. Потом прибыла ватиканская стража: папа Юлий II еще за несколько лет до этого оставил за собой право приобретать все понравившиеся ему античные статуи. Покровительство искусству он считал одним из действенных средств укрепления своего авторитета и усиления папской власти. Античность в ту пору — после долгой ночи средневековья — начинала властвовать над умами. Наступало время Возрождения: в древних рукописях, в творениях античного искусства изумленная Европа открывала для себя неведомые страницы истории и культуры. Найденную группу Юлий II купил у владельца виноградника Феликса да Фредди, уступив ему пожизненно доходы с заставы Порте Сан Джованни. Виноградник, так утверждали некоторые, находился на месте, где некогда стоял дворец царствовавшего в 79—81 годах императора Тита. Виноградник на месте дворца — это в Риме в начале XVI века было делом обычным. После бесконечных многовековых войн и нашествий повсюду в ту пору зияли целые кварталы разбитых и сожженных домов, и немало городских участков было занято под огороды или виноградную лозу. Только начинал еще город заново отстраиваться, и не существовало ни храма святого Петра, ни многих других пользующихся ныне мировой славой строений. Резиденция папы, Ватикан (108,7 акра земли), располагалась на том месте, где император Гай Калигула, правивший в 37—41 годах нашей эры, соорудил цирк, а Нерон, царствовавший в 54—71 годах, велел разбить сад. Ныне на этой небольшой территории, помимо собора св. Петра, самого большого христианского храма, начатого постройкой еще Донато Браманте в 1506 году и завершенного в 1603-м, и созданной Джованни Лоренцо Бернини колоннады, размещается несколько ватиканских дворцов и всемирно известных музеев, часовен, капелл, архивов, библиотека и дворец приемов на четырнадцать тысяч человек. Среди капелл — знаменитая Сикстинская, с фресками Микеланджело. А в музеях и галереях — множество шедевров: Рафаэль, Леонардо да Винчи, Фра Анжелико, Тициан, Корреджо. При папе Иннокентии VIII в 1490 году вблизи от Ватиканского дворца был воздвигнут Бельведерский дворец. По поручению папы Юлия II в 1503 году Браманте соединил его с Ватиканским дворцом двумя великолепными галереями. ...Найденную статую помещают во Дворе статуй в Бельведере. Здесь для нее сооружают особую нишу. Следует заметить, что скульптурная группа, хотя, в общем, сохранилась хорошо, была не без изъянов: отсутствовали правые руки у отца и у младшего сына и так и не нашлась кисть правой руки старшего сына. Плиний Старший (а он жил в 23—79 годах) был не только писателем, но и ученым. Его «Естественная история» в 37 книгах стала в античности своего рода энциклопедией. По ней вполне четко можно представить себе круг и уровень знаний в Древнем Риме по космографии, биологии, географии, медицине, минералогии и многим другим наукам. Погиб Плиний во время извержения Везувия, в мае 79 года. Движимый любовью к науке, он захотел, подъехав поближе, понаблюдать за страшным явлением. («Мы видели, как море отходит от берега, земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его от себя,— писал впоследствии его племянник, усыновленный им Кай Плиний Цецилий Секунд, получивший известность под именем Плиний Младший.— Оно отступало: на песке лежало много морских животных. С другой стороны, со стороны Везувия, в черной, страшной туче, там и сям вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, и она раскалывалась длинными полосами пламени, похожими на молнии, но большими».) Именно в «Естественной истории», в которой содержались сведения и по истории искусств, быту и экономике, Плиний упомянул о «Лаокооне», «находящемся во дворце императора Тита». Это произведение, подчеркивал он, «надо поставить выше всех памятников и скульптур». И еще он писал, что Лаокоона и его сыновей и удивительные изгибы змей сделали, по общему решению, из одного камня величайшие художники Агесандр, Полидор и Атенодор, родосцы. По просьбе папы Юлия II исследование найденной скульптуры предпринимает Микеланджело. И приходит к выводу, что три фигуры, вопреки Плинию, изваяны из двух кусков мрамора. По меньшей мере, четыре скрепы насчитывает он. То же подтверждает и скульптор Джованни Кристофано. «Это, однако,— подчеркнет в своем написанном в июне 1506 года — по следам находки — письме писатель-гуманист Чезаре Тривульцио,— не мешает всем вполне справедливо считать, что статуя великолепна и поистине бесценна». ...Скрепами называли (впрочем, называют и поныне) прямоугольные пластинки, с помощью которых на мраморных статуях присоединяют к корпусу отдельно изваянные части тел. Как правило, скрепы свидетельствуют о том, что перед нами копия произведения. Копия, выполненная в мраморе с оригинала, сделанного в бронзе. Скульптор, высекающий свое произведение из мрамора, обычно не пользуется скрепами: он прибегает к драпировкам или другим элементам, органически связанным с композицией. Первым, кто вскоре после открытия реставрировал найденную скульптуру, был Баччо Бандинелли, флорентийский художник и скульптор, живший в ту пору в Риме. Впрочем, поскольку по распоряжению папы была сделана копия, то Бандинелли свою реставрацию осуществил на этой копии. Вскоре, однако, папа пожелал реставрировать саму находку. Микеланджело рекомендовал ему своего ученика и помощника Монторсолли. Сохранились сведения, что Монторсолли исполнил это в глине. Нынешняя реставрация была осуществлена позднее, в XVIII веке скульптором Корнаккини. Знаменитую скульптуру видели поколения и поколения людей. Но что, собственно, в основе мифа о Лаокооне? Полнее и лучше всего об этом рассказано в знаменитой поэме древнеримского поэта Вергилия «Энеида». Уже с самого начала найденная группа получила широкую известность. Ее, и только ее, потребовал у папы Льва X в качестве контрибуции после победы при Мариньяно в 1515 году французский король Франциск I. Правда, папа с присущей ему изворотливостью нашел выход: заказал Баччо Бандинелли копию и послал ее во Францию. Ныне она хранится в музее Уффици во Флоренции. Искусствоведы считают, что Тициан во время работы над одним из своих алтарных изображений явно находился под влиянием «Лаокоона». Отдал должное античной группе и Эль Греко: около 1610 года он написал картину, на которой изобразил гибель Лаокоона и его сыновей. И конечно, Рубенс. Язычник в душе, он совершенно спокойно переходил от героев и богов Ветхого и Нового завета к богам, населявшим Олимп. Мог ли не обратить внимание на прославленную статую он, превративший свой дом в Антверпене в настоящее хранилище античных статуй? Несколько лет длилась его первая поездка в Италию: Рим, Мантуя, затем Испания и снова Рим, вновь Мантуя, еще раз Рим. «Я бы хотел,— воскликнет великий мастер,— рисовать так, как Микеланджело, и стать таким же хорошим колористом, как Тициан!» Пятнадцать рисунков «Лаокоона» сделает Рубенс во время этой своей и последующей, второй (1605—1608), поездки в Рим. ...За полсотни лет до этого итальянский гуманист, кардинал Якопо Садолетти, опишет статую в посвященной ей поэме. Известный уже нам Тривульцио утверждал, что «поэт с помощью слов сделал это не менее элегантно, чем артисты с помощью резцов». В 1796 году во время итальянского похода Бонапарта «Лаокоон» был снова увезен в Париж. Но без реставрированной в 1725—1727 годах Корнаккини руки жреца. Девятнадцать лет пребывал «Лаокоон» в Париже, вплоть до того времени, когда в обозах иностранных армий были привезены во Францию Бурбоны. И все эти девятнадцать лет у статуи была иная, сделанная в Париже, рука. Лишь в 1815 году снова была приделана, к счастью, сохранившаяся рука, реставрированная Корнаккини. Слава «Лаокоона» росла. «Словно глубины моря под неистовствующей его поверхностью»,— скажет о знаменитой скульптурной группе Иоганн Иоахим Винкельман, сын бедного башмачника из заштатного немецкого городишки Стендал, ставший основателем научного исследования истории искусств. И, раскрывая свою мысль, напишет в вышедшей в 1755 году книге, посвященной античной скульптуре, что в Лаокооне «боль, пронизывающая все тело, и величие души находят свое равномерное распределение во всем построении фигуры. Лаокоон страдает, но его страдания напоминают страдания Филоктета из трагедии Софокла: его несчастье переворачивает душу, но мы бы хотели встречать несчастье так же, как и этот поистине великий человек». Знаменитый Лессинг, один из ведущих деятелей немецкого Просвещения XVIII века, посвятивший немало времени исследованию «Лаокоона», придерживался несколько иного мнения: «Мастер смягчил крик, придав ему вид вздоха, и не потому, что обличает неблагородную душу, а из-за того, что крик противным образом искажает лицо. Разверзьте, хотя бы мысленно, рот Лаокоона, и поглядите. Дайте ему покричать, и поглядите». Отверзтый рот, считал Лессинг, искажает лик, он немыслим, ибо противоречит высшему закону греческого изобразительного искусства — закону красоты. В спор об эстетических принципах искусства, о «дозволенном» и «недозволенном» в искусстве' вообще, искусстве Древней Греции в частности, о пределах и особенностях поэзии и пластики (последнее особенно интересовало Лессинга), оказались втянутыми многие люди искусства: поэты, художники. Со своим суждением выступил и некто Филипп Меллер, по паспорту лейпцигский купец, прибывший в последние дни октября 1786 года в Вечный город и остановившийся в доме художника Тишбейна. Это был высокий, элегантно одетый человек, с горящими глазами на классического типа лице. «Для того чтобы правильно разобраться в замысле, в направленности «Лаокоона», следует отойти от него на достаточное расстояние и закрыть глаза. Откройте их потом, и тут же снова закройте, и вы увидите всю группу в движении, и вам станет так больно, что, открыв глаза, вы увидите группу изменившейся». «Такая, какая она есть, группа эта словно запечатленная молния или волна, застывшая в камне в тот момент, когда она ударилась о берег». Филипп Меллер был псевдоним великого Гете. Одно из известных суждений принадлежит прославленному французскому искусствоведу Ипполиту Тэну, жившему в XIX веке: «Ново, сентиментально, выразительно; изваяние и ужасно и трогательно одновременно». Сейчас искусствоведы, не впадая в столь характерные для XVI, XVII и XVIII веков несколько чрезмерные восторги по поводу знаменитой статуи, с полным основанием пишут о «Лаокооне» как о выдающейся скульптурной группе времен позднего эллинистического барокко. Винкельман относил эту группу ко временам Александра Македонского. Лессинг считал, что она была изваяна во времена Тита. Примерно между 80 и 20 годами до нашей эры, считает современная наука. Один из искусствоведов, Бланкенберг, постарался уточнить и эти данные: скорее всего, около 50 года до нашей эры. Уже начиная с IV века до нашей эры пробуждается в Древней Греции интерес к движениям души: отобразить, выразить в своих творениях душу — одна из главных задач, которые должен разрешить скульптор, считал еще Сократ. ...Поднятые в страдании брови, морщины, набежавшие на чело, полуоткрытый в напряжении рот, опущенные уголки рта. И некоторая асимметрия черт лица, подчеркивающая страдание, опустошенность, ужас, напряжение. Он борется. Он еще борется. Но уже впилась в его бедро, обвившаяся вокруг его руки и руки старшего сына, змея, и все плотнее сжимает свои губительные кольца вокруг попавших в беду людей другая змея. В нечеловеческом напряжении стремится спасти жизнь своих детей, свою жизнь Лаокоон. Но все будет напрасным. Старший сын с ужасом смотрит на тщетные усилия отца, отпрянув в испуге, но и его захлестнула уже одна из змей, младший еле жив, хотя пока и невредим, и не вырваться и ему из смертельных объятий напавших тварей. ...В чуть склоненной голове несчастного жреца, в лице его и печаль полузабытья и упрямое непокорство. Удивительно тонко передали скульпторы ужасающую физическую боль и безмерную скорбь души: рушится, все рушится, гибнет не только Лаокоон, гибнет весь его род... |
||
| 2013.04.03 23:46 | |||
|
|||